Леонид Андреев
начальная страница | биография | музей | библиотека | галерея | гостевая | ссылки | e-mail 

Пьесы. Анфиса.

1 :: 2 :: 3 :: 4 :: 5 :: 6 :: 7 :: 8 :: 9 :: 10 :: 11 :: 12 :: 13 :: 14 :: 15 :: 16 :: 17 :: 18 :: 19 :: 20 :: 21 :: 22

Федор Иванович. Помнишь мою речь по делу Казариновой? Как тогда плакали

все?

Татаринов (с гордостью). Прокурор плакал!

Федор Иванович. Да, прокурор плакал. А знаешь, все это отчего? Оттого

что как раз в середине моей речи на дворе под окном заиграла шарманка. А

когда я услышал ее, мне вдруг стало жаль эту женщину, и таким откровением

встала передо мною вся ее печальная жизнь... (Останавливается.) Что она

играет? Без слов, без слов, все она без слов. (Мрачно.) Ты знаешь, она

сегодня целый день молчит.

Татаринов (коротко). Волнуется. Ты бы ее, Федя, как-нибудь... того...

пожалел. (Многозначительно.) Не нравится мне все это. Не вижу я в этом -

дела. Едет человек, а куда, а зачем - сам хорошенько не знает.

Федор Иванович. Едет. (Радостно смеется.) Да, да, едет! Ах, голубчик

Иван Петрович, спасибо, что напомнил. Ты не смотри, что я весь вечер как

будто невесел, - сегодня утром я прыгал по дому как мальчишка. Анфиса

куда-то ушла, бабку, старого черта, я запер на ключ - ведь во всем доме нас

только трое, прислуга и та разбежалась - и был свободен, радостен и

счастлив, как никогда еще в жизни. Даже озорничал, честное слово! Взял и за

каким-то чертом разбил статуэтку. (Конфузливо смеется.) Потом осколком

бросил в прохожего. Черт знает что!

Татаринов (со вздохом). Ненадежный ты человек.

Федор Иванович. Оставь! Но вот что странно: заглянул я в детскую с

некоторым даже желанием расчувствоваться, пролить слезу воспоминаний - и

ничего. Понимаешь: смотрю на пустые кроватки - и ничего! Милые они девочки,

и я их люблю, но... зачем я им нужен? Странный ты человек, Иван Петрович.

Отчего ты не женишься?

Татаринов. Время прошло.

В соседней комнате молчание.

Федор Иванович. Сегодня она весь день молчит. Ты любишь сумерки, Иван

Петрович?

Татаринов. Не мешай. Сейчас кончу.

Федор Иванович. Прежде я любил сумерки. Но сегодня... мне вдруг так

жалко стало уходящего солнца, что захотелось бежать за ним, бежать, бежать,

чтобы только не выходить из-под его света. Оно заходило, а с другой стороны

- сегодня, кажется, я увидел ее лицо - встала ночь. И еще далеко была она, а

тут... вдруг потемнело под диваном. Вдруг расплылась дверь, как будто ночь

прошла сквозь нее. Вдруг пропали часы и стрелки на циферблате... Не люблю я

нашего дома, Иван Петрович. Сегодня он пустой, как гроб, который ищет своего

покойника.

Татаринов. Ну и сравнение! Сам всех разогнал, а теперь жалуешься.

Анфиса снова играет.

Федор Иванович (быстро ходит). Завтра, значит, еду в Петербург.

Татаринов. Петербург, Петербург... а что ты будешь делать в Петербурге,

хотел бы я знать?

Федор Иванович. Работать. На два года откажусь от практики и буду

только работать. Это только вы, друзья, думаете обо мне, что я лентяй. А я

умею работать, как никто из вас. И вот когда я научусь, сброшу с себя этот

несчастный провинциализм, жалкое адвокатское фразерство... я возьму большой

уголовный процесс. Пусть это будет о любви, о ревности, о чьей-то страшной

смерти, о чьей-то печальной и темной душе. (Закрывая уши.) Ах, она мне

мешает! Ты понимаешь, Иван Петрович, что это значит: взять в руки

человеческий слух, взять в руки его строптивую душу, его пугливую и

недоверчивую совесть, взять его чувство красоты, великое чувство, которое

одно является источником всех религий, всех революций и переворотов - и над

всем этим утвердить свое я, свою волю и царственную мысль. (Смеется.) Кто

это сказал: пусть ненавидят, но покоряются?

Татарине в. Какой-нибудь генерал.

Федор Иванович. Не понимаешь ты этого, Иван Петрович. А я вот помню и

не забуду, как тогда после этих криков: вон, после всей этой ненависти и

даже отвращения, которые я вызвал, присяжные заседатели все-таки вынесли

оправдательный вердикт! Помню, с какой ненавистью глядел на меня старшина и

как сквозь зубы прочел: "Нет, не виновен..." Ах, она мне мешает!

Татаринов. Вот и еще квитанции нету. Деньги внесены в казначейство, а

квитанции нету. И потом, раз уж зашла об этом речь, я должен открыть тебе

глаза на Розенталя.

Федор Иванович. Ну, что еще? Бог тебя знает, Иван Петрович, хоть бы ты

курил... Попробуй! Отчего ты не женишься, на самом деле?

Татаринов. Я говорю серьезно, Федор Иванович. Теперь ты уезжаешь, и я

должен тебе это сказать. Ты знаешь, что рассказывает этот Розенталь?

Во-первых, он рассказывает, что вчера тесть наплевал тебе в лицо, а ты ему

за это полбороды вырвал.

Федор Иванович. Осел!

Татаринов. А во-вторых... Ты помнишь эту сплетню относительно

петуховских капиталов? Ну, купчихи этой? Ты тогда рвал и метал, как бешеный.

Как это...

Федор Иванович. Неужели Розенталь? Вот негодяй! Зачем ты раньше не

сказал об этом?

Татаринов. Скандала не хотел. Ну, вот и конец. Но только, Федя, завтра

утром я опять приеду к тебе, еще часа на два работы осталось. (Конфузливо.)

Что ты так смотришь на меня? Понравился я тебе?

Федор Иванович. Милый. Ну, отнесись ты к словам моим, как к словам

друга, отбрось твое дурацкое самолюбие - возьми ты, наконец, у меня денег.

Татаринов (краснея). Нет, нет, и не говори!

Федор Иванович (нежно). Ведь ты же ничего не ешь, чудак, ведь ты же

арбузными корками питаешься. Ну, голубчик, ну, пожалуйста! Обрадуй меня,

ведь у меня же деньги шальные - ты знаешь!

Татаринов (краснея еще больше). Ем я хорошо, это твой Розенталь врет.

Нет, нет, нет, Федор Иванович, ты и не говори мне. Уйду и никогда больше не

приду, хоть ты здесь умирай. Я на днях такое дело выиграл...

Федор Иванович (смеется). Ну, и врешь же ты!.. Ну, ладно. Только не

забудь, что в случае нужды... Больше не могу! (Подходит к темной двери

гостиной и говорит довольно резко.) Анфиса! Сыграй, пожалуйста, что-нибудь

другое. (С неудовольствием.) Ты точно хоронишь кого-то!

Молчание. Входит Анфиса, несколько бледная от темноты, и молча целует

Федора Ивановича.

Федор Иванович. Ну, что, голубчик? Не хочешь играть? Ты что такая

бледная, и глаза опять как будто подведены? Тебе нехорошо?

Анфиса. Нет, хорошо. Вы скоро кончите?

Татаринов. Кончаем.

Федор Иванович. Посиди со мною, Анфиса. И руки тебя холодные. (С

неудовольствием.) Не люблю я холодных рук! Ну, что ты так смотришь? Это

нехорошо, Анфиса. Тебе нужно радоваться, а ты и у меня радость отнимаешь.

Анфиса. Нет, я радуюсь. Зачем сегодня приходила Ниночка?

Федор Иванович. С запиской от жены, то есть от Саши. Я Ниночки не

видал, мне кучер записку передал. Пишет, чтобы я не оставлял ее. Странная у

тебя сестра, Анфиса.

далее

начальная страница | биография | музей | библиотека | галерея | гостевая | ссылки | e-mail 


Рейтинг@Mail.ru